Новости общества Франции

Часть 2. С крестом или без креста?

Неоспоримым достижением династии Меровингов, а затем и Каролингов, было распространение на территории франкского государства христианской религии католического толка. Дело в том, что никакое государство не могло в то время существовать без национальной идеи, как собственно, невозможно это и в наши дни.

Как мы выяснили, век варварских дружин и грабежей в качестве экономической основы существования народов Центральной Европы прошел, и франкские владыки быстро поняли это. Нужно было теперь донести это понимание до огромных по меркам тех времен масс людей, живших на обширной территории. Вне зависимости от того, кто из нас и как относится к религии, польза ее для государств во все времена неоспорима. Идея богоизбранности власти, принцип «кесарево – кесарю, Божие – Богу», во всех религиях интерпретируются однозначно и одинаково. Они не требуют рациональных доказательств и легко усваиваются неграмотными людьми, еще недавно поклонявшимися силам природы, тотемам и предсказывавшим будущее по внутренностям животных.

Объединение племен в нацию – сложный и многоэтапный процесс. Главная же его сложность заключается в том, что материальная часть – деньги, торговля, война – важна чрезвычайно, являясь притом все же вторичной по своему значению. Никого и ничто нельзя объединить лишь с помощью финансов или силой. Объединение народов – это формирование сознания, в котором подданные короля есть единое целое. И как все люди – рабы Божьи, так и на земле все они подвластны королю. Когда человек среднего уровня доходов, возраста и интеллекта, характерных для данного общества в данную эпоху, осознает и принимает это, возникает государство.

Любое государство держится на «усредненном человеке» – посредственном,  трудоспособном и работящем отце семейства. Для стабильности существования и развития государство должно обеспечивать людей данного типа безопасностью, облагать их налогами и формировать из них войско. Так религия постепенно становилась важным фактором в процессе формирования государственной системы.

К слову, религиозные постулаты христианства отнюдь не отрицали социальное неравенство в обществе. Напротив, целью их было объяснить мирянам, что у Бога есть своя задача для каждого человека – крестьянина, барона, епископа, короля. Кому дано много, с того много и спросится, но отвечать за все нужно будет перед Небесным престолом, причем награда либо наказание каждого ожидает на небесах. В земной жизни все во власти монарха. Церковь, как высшая духовная власть, являлась носителем Высшей благодати, средоточием грамотности и знаний, она отправляла обряды, являющие ее мощь, красоту и богатство. Она была поддерживаема королями и поддерживала их. Религия была тождественна культуре и являлась одной из опор политики.

Христианство и язычество

При всем том, овладение умами и душами подданных королевства шло не так быстро, как этого хотелось бы власти светской и духовной. Вспомним, что еще совсем недавно (ну что такое четыре сотни лет в контексте истории народов, не имеющих письменности) население Европы было представлено варварскими племенами. Все они, без исключения, не имели собственной письменности, летоисчисления. Их историческая память была представлена устными сказаниями о богах и героях, рассказываемых бардами и жрецами. И в рассказах этих герои и боги были живы вечно, умирая в этом мире, они жили и совершали подвиги в других мирах, и такая формулировка вечной жизни, жизни-войны, жизни-подвига, не спешила сдавать свои позиции заповедям нового Бога.

Как упоминалось выше, связи между регионами были слабы, поэтому монастыри как очаги христианской культуры, существовали не везде. К тому же католические богослужения осуществлялись на литературной латыни того времени. Латинский язык не был чужд послеримской Европе, в разговорном формате он понимался и использовался большинством в определенных ситуациях: для допроса пленных во время набегов, при расчете с римскими купцами, и больше, пожалуй, нигде. Книг варвары не читали, их образ жизни давал им все знания и навыки, необходимые для выживания. Соответственно, латынь Тацита, Тита Ливия и Луция Сенеки алеманны, франки и бургунды вряд ли могли понимать. А ведь именно при помощи этой литературной латыни, на которую были переведены в Риме книги, входящие в Библейский свод, церковь пыталась подобрать ключик к их простым и суровым душам.

Крест и скипетр

Необходимо упомянуть еще один важный момент. На пути своего утверждения в Европе христианство католического толка шло рука об руку с политикой и существовало на достаточно выгодных для себя и авторитетных для других позициях именно по этой причине. У христианства было два пути проникновения на территорию варварских племен.

Первый – подвижнический. Так первые христианские проповедники по примеру Христа и Иоанна Богослова, отправлялись через Апеннины в Европу пешком, в грубых власяницах, перепоясанных веревкой. Их оружием было слово Христа, их имущество состояло из четок и посоха. Проповеди этих людей, оборванных и голодных, не могли тронуть сердец варваров, поскольку их вера и система ценностей предполагали обогащение посредством войны и насилия, благодать измерялась поголовьем скота, количества жен и потомства, объемом военной добычи. Не видя привлекательности в проповеди тех, кого считали слабыми, франки с интересом отнеслись к принятию христианства Хлодвигом и его дружиной, поскольку считалось, что богатство и славу герою дает покровительство свыше.

Второй путь проникновения христианства в государство франков лежал через тронный зал короля. А новый Бог за обращение к его покровительству послал королю много удачи, иначе он не стал бы тем, кем являлся. Видимые достижения королей и баронов, растущее под их покровительством  богатство церкви, постепенно располагало к христианской вере души подданных.

Но от завершения этот процесс был чрезвычайно далек. Старые боги в одних областях быстро были вытеснены Христом, в других вошли в новый пантеон на правах святых, в третьих же упорно не желали сдавать свои позиции. Таким образом, новая, прогрессивная в перспективе государственного строительства религиозная идея, также как и развитие экономики, во многом зависела от монаршего покровительства. При сильных королях церковь спаивала государство религиозными постулатами. При слабых же единая и организованная сила переставала существовать, на местах она фактически превращалась в аналогичные светским сеньории, формируя локальные центры экономического притяжения, практически не связанные с королевской властью.

Часть 1. Феодальная раздробленность

Империя Карла Великого как целостное государственное образование перестала существовать фактически сразу после его смерти в 814 году. Среди преемников не нашлось личности, обладавшей характером и государственной волей, способными удержать в одних границах то лоскутное одеяло, которое представляла собой империя Каролингов. Видимо, еще при жизни император предчувствовал подобный ход развития событий и попытался разделить империю между своими сыновьями на уделы. Эта мера должна была утвердить каждого из них в законном праве властителя и, вероятно, позволить избежать возможных междоусобных конфликтов, поскольку управляя каждый своей областью, сыновья Карла Великого не должны были бы покушаться на верховную власть в государстве.

Возможно, дело обстояло еще проще – монарх просто решил отпустить ситуацию, поскольку не видел возможности принять эффективные меры, целью которых было предотвращение распада государства. Что послужило причиной этого и как могло такое произойти, если  с момента создания франкского государства на территории бывшей Римской провинции Галлия прошло без малого четыре сотни лет? Попытаемся разобраться в этом.

Лоскутное одеяло

Начать стоит с этнического фактора. С момента утверждения власти Хлодвига до коронации Карла Великого франкское государство включило в свой состав множество областей и племен Европы. Каждое из них имело свою культуру, религиозные традиции (по крайней мере, до момента, когда христианство вытеснило языческие культы), язык. Племена Центральных областей  Европы были относительно близки друг другу по культуре и менталитету. В то же время многие народности имели свой, не схожий с франкским, язык, культуру и образ жизни.

Например, жители Пиренейских гор – баски. Территория, населенная ими, впоследствии  вошла в состав французского государства под названием «провинция Гасконь». Баскам, как и всяким горцам, был присущ темперамент, отличающийся от темперамента жителей равнин. Вспомните еще одного кумира нашего детства, героя Александра Дюма – забияку д’Артаньяна. Отец – старый гасконский дворянин, напутствуя сына, уезжающего в Париж, говорил: «Сын мой, берегите свою честь превыше всего. Деритесь везде, где только можно, и, уж конечно, деритесь там, где нельзя». Этим людям были свойственны гипертрофированное чувство чести, вспыльчивость, независимость и гордость.

Не проще было выстраивать взаимоотношения и с бретонцами. Потомки грозных и воинственных кельтов, населявших некогда большую часть Европы, чьи набеги опустошали Грецию, Малую Азию, Италию и Испанию, никогда не забывали об этом. Посему, лишившись твердой королевской длани, державшей их в повиновении, только ею и могли они быть возвращены в состав государства.

Примерно так же дело обстояло почти с каждым племенным формированием, поскольку провинции государства франков представляли собой территории расселения племен, вошедших в его состав. Для удобства управления племена стали административными единицами, но со своей былой самобытностью расставались весьма неохотно. Для сравнения, приведем в пример персонажей Дюма, которые живя намного позже изучаемых нами событий, не перестают быть наваррцами, анжуйцами, бургундцами. И это при том, что тогда Франция на тот момент уже была централизованной монархией, и ее государственная история насчитывала на момент описания порядка тысячи лет!

Экономический фактор

Распаду страны в политическом отношении способствовали также экономические факторы и состояние внутреннего рынка государства. Товарно-денежные отношения в государстве франков были развиты достаточно слабо. Регионы и центр обеспечивали связь между собой главным образом сбором налогов и требованиями королей снаряжать и выставлять ратников для походов. То есть главными скрепляющими государство элементами были администрирование и внутриполитические связи, которые замыкались на личности короля.

Экономические отношения между регионами почти не поддерживались, поскольку дорожная сеть была неразвитой, и сообщение осуществлялось главным образом при помощи рек, то есть было сезонным. Денежная система была  примитивной, и денежной массы на внутреннем рынке в чистом виде было мало. Роль денег играли серебряные слитки определенного веса, ювелирные изделия, даже римские монеты, которые при расчетах, как и слитки, разрезались на части. Ни малейших черт унификации денежной системы не существовало и не предвиделось.

Зачастую торговые расчеты осуществлялись за неимением драгоценных металлов «натурой», то есть скотом, тканями, кожей, медом, салом и т.д. Кроме того, места экономического взаимодействия – рынки, ярмарки, торжища, в каждой провинции были свои и функционировали самостоятельно. Большинство товаров производилось на месте и никакой необходимости ехать за покупками из Артуа, скажем в Овернь, или из Севенн в Эно, не было, да и подобные путешествия вряд ли были бы безопасными.

Можем сделать из сказанного следующий вывод: экономические связи регионов могли бы и должны были осуществляться посредством и при активном участии политического центра государства. И центр этот, будучи управляем монархом с сильной волей и твердой рукой, поддерживая внутреннюю торговлю, охраняя дороги, мосты и броды от разбойников, взимая налоги и обслуживая коммуникации, экономику государства этим бы укреплял. И наоборот, слабость монархии, невозможность контроля и охраны коммуникаций, их крайний недостаток (отмечу, что полноценные дороги с твердым покрытием остались от римского владычества, новые же не строились), замыкали в себе экономику каждой провинции в отдельности.

Право сбора налога в этом случае предоставлялось местному сеньору, будь то барон или епископ, то есть светское лицо или духовное – не важно. Система власти во франкском государстве, в отличие от, например, древнеримской, существовала таким образом, что развитие королевства, либо, наоборот, его регресс, зависели всецело от качеств короля как личности. Это было главным его отличием от римской политической системы, где даже при слабых и безвольных императорах армия держала под контролем провинции, флоты бороздили моря, а торговцы поддерживали бесперебойный товарообмен между регионами.

Иными словами, у франков личность короля должна была формировать систему власти, в Риме же она была настолько развита сама по себе, что от личности не зависела. Рим с его экономической системой навеки остался эталоном для всей Европы.

Государство франков остро нуждалось в упорядочении системы мер и весов, унификации финансов, введении национальной денежной системы, чеканке собственной монеты по королевскому стандарту. Все это ожидало его лишь спустя долгие века.