Виктория Мурина
Во время видеоконференции на заседании суда, рассматривающим теракты 2015 года, следователь DGSI рассказал с какими трудностями сталкиваются спецслужбы во Франции. Речь идет о бывшем начальнике судебного отдела по борьбе с терроризмом в Леваллуа-Перре (О-де-Сен). Голосом, задыхающимся от волнения, он признался в «огромном сожалении» о братьях Куачи. «Мы много говорим о [разведывательных службах] как о госучреждении. Я уже семь лет работаю с убежденными мужчинами и женщинами. Каждый теракт ощущается для нас как личная неудача».
Нападение, совершенное 25-летним пакистанцем Захиром Хасаном Махмудом, является первым в серии нападений, которые погрузили Францию в ужас. 16 октября 18-летний Абдуллах Анзоров обезглавил учителя в Конфлан-Сент-Онорин (Ивлин) Самуила Пати. 29 октября 21-летний тунисец убил из холодного оружия трех человек в базилике Успенской Богоматери в Ницце.
Эти теракты связаны с переизданием карикатур на пророка Мухаммеда, накануне начала судебного процесса над терактами в январе 2015 года. Во время задержания Захир Хасан Махмуд сказал, что зол на «Charlie Hebdo». Перед расстрелом Абдуллах Анзоров заявил в Twitter, что отомстил за пророка, убив того учителя, который показал некоторые из этих карикатур своим ученикам. Каждый раз взгляды обращались к спецслужбам: почему в такой чувствительной обстановке бывшие помещения сатирического еженедельника не попали под наблюдение? Почему Сэмюэл Пати не был под защитой полиции?
Если надзор за зданиями входит в обязанностями полиции, то наблюдение за людьми зависит от подразделения по координации борьбы с терроризмом (Uclat) при Главном управлении внутренней безопасности (DGSI). Последние хорошо осведомлены о «деле Конфланса», когда оно было еще только местным событием. Записка территориальных разведок (RT) Ивлин, которая сообщала о сильной напряженности в колледже после курса Сэмюэля Пати, но DGSI не сделало ничего. Вывод ведомства, через неделю после начала волнений, был «напряжение спадает, и ситуация успокаивается».
«Была проведена работа, скрининг, появился Абдельхаким Сефриуи [деятель радикального ислама], известный агитацией и пропагандой, но не более того», — утверждает высокопоставленный сотрудник разведки. «Мелкие местные полемики, способные разоблачить кого-то только дискутировали в социальных сетях».
«Если бы была координация между службами, у нас были все карты, чтобы нападение Конфлана не произошло.» — заявляет Александр Ланглуа, агент территориальной разведки в Ивелинах. «Информация циркулировала вокруг Конфланских событий в Твиттере долгое время, но не была вовремя проанализирована спецслужбами. Видео, размещенные на Facebook родителем ученика, видели тысячи, но никто не придал ему серьёзного значения. Из-за проведённой в 2008 году реформы мы добавили бюрократические слои, а в разведке нужна оперативность».
В докладе парламентской комиссии по расследованию средств, используемых государством для борьбы с терроризмом, черным по белому написано, что ликвидация РГ, «особенно вредная», не была в достаточной степени исправлена созданием территориальной разведки в 2014 году.
Хотя территориальная разведка практически восстановила уровень РГ по численности (почти 3000 против 3500), материал не отслеживается. «У нас есть машина для четырех или пяти чиновников, в то время как основной бизнес-это идти на поле», — подчеркивает Александр Ланглуа. Офицеры также сожалеют об изъятии архивов РГ, подлинной памяти разведывательной информации, созданной с послевоенного времени. В частности, речь шла о росте радикального ислама на некоторых территориях. «Это занимает годы, чтобы быть убраны, мы не можем наверстать упущенное время. Чтобы знать будущее, нужно знать прошлое».
Труднее обнаружить профили
Неужели решения политиков по-прежнему влияют на обнаружение терактов, подобных только что совершенным во Франции? Ноам Ануар, бывший агент разведки в Сен-Сен-Дени, также указывает на «реальную проблему разделения между службами и потери информации», он считает, что территориальная разведка «должна предвидеть террористическую угрозу, а не писать заметки о настроении». РГ в основном следили за мечетями. Как и RT сегодня. Но террористы не встречаются в мечетях. Их встречи проходят в квартирах, закусочных … Для того чтоб следить за ними требуется выходить из офиса, вербовать источники, но этого никто не делает. С этой точки зрения последние три террориста оставались совершенно неизвестными службам».
Высокопоставленный сотрудник DGSI признает, что «инициативная работа по выявлению неизвестных» должна быть усилена, в дополнение к мониторингу 8 000 человек, которые уже контролируются исламистскую радикализацию. Мы имеем дело с очень целеустремленными людьми, которые не оправдывают действия от имени террористической организации, но оправдывают во имя их религии, нарушения прав на пророка. «По мнению этого чиновника, политическая и дипломатическая обстановка, при которой в некоторых мусульманских странах мнение, весьма враждебное к Франции, может объяснить иностранное происхождение этих боевиков, более трудно обнаружить».
Что касается отслеживания в социальных сетях, «иллюзорно думать, что мы в состоянии обнаружить всё, увидеть всё. Кто может всёрьёз думать, что человеческие средства могут быть регуляторами интернета? И почему Twitter позволил парню неделями искать цели?»
Проблема, выходящая за рамки информации
«Разведка — это работа, которая по своей природе видна только тогда, когда она терпит неудачу», — заявил один из бывших RT. Власти регулярно напоминают о количестве сорванных терактов. Если атмосфера тяжелая DGSI гарантирует, что они остаются «мобилизованными и сосредоточенными » перед лицом очень высокой угрозы. «В области разведки реформы проводились с 2015 года. Были укреплены людские ресурсы, законодатель стандартизировал в общем праве механизмы чрезвычайного положения и предоставил технические средства расследования всем службам, включая RT», — говорит Бенджамин Удет, доктор политических наук в университете Пуатье. Несмотря на это, драма состоит в том, что есть элементы, явления, которые не вполне освоены. Поиск системных недостатков, очевидно, должен быть сделан, всегда есть вещи, которые нужно исправить. Но это иллюзия думать, что система может быть идеальной.»
«Сама идея о том, что все люди могут быть обнаружены и оценены с точки зрения угрозы, относится к другому политическому режиму, чем наш…»- заявил Вениамин Удэ. «У нас есть все перед глазами, но нам трудно вывести репозиторий действий, потому что это вызывает болезненные вопросы — миграционная политика, политика города, память о колонизации, внешняя политика или внешние военные операции Франции.» Проблемы, выходящие далеко за рамки функций разведки.
