Антон Прошенков
Часть 1. Феодальная раздробленность
Империя Карла Великого как целостное государственное образование перестала существовать фактически сразу после его смерти в 814 году. Среди преемников не нашлось личности, обладавшей характером и государственной волей, способными удержать в одних границах то лоскутное одеяло, которое представляла собой империя Каролингов. Видимо, еще при жизни император предчувствовал подобный ход развития событий и попытался разделить империю между своими сыновьями на уделы. Эта мера должна была утвердить каждого из них в законном праве властителя и, вероятно, позволить избежать возможных междоусобных конфликтов, поскольку управляя каждый своей областью, сыновья Карла Великого не должны были бы покушаться на верховную власть в государстве.
Возможно, дело обстояло еще проще – монарх просто решил отпустить ситуацию, поскольку не видел возможности принять эффективные меры, целью которых было предотвращение распада государства. Что послужило причиной этого и как могло такое произойти, если с момента создания франкского государства на территории бывшей Римской провинции Галлия прошло без малого четыре сотни лет? Попытаемся разобраться в этом.
Лоскутное одеяло
Начать стоит с этнического фактора. С момента утверждения власти Хлодвига до коронации Карла Великого франкское государство включило в свой состав множество областей и племен Европы. Каждое из них имело свою культуру, религиозные традиции (по крайней мере, до момента, когда христианство вытеснило языческие культы), язык. Племена Центральных областей Европы были относительно близки друг другу по культуре и менталитету. В то же время многие народности имели свой, не схожий с франкским, язык, культуру и образ жизни.
Например, жители Пиренейских гор – баски. Территория, населенная ими, впоследствии вошла в состав французского государства под названием «провинция Гасконь». Баскам, как и всяким горцам, был присущ темперамент, отличающийся от темперамента жителей равнин. Вспомните еще одного кумира нашего детства, героя Александра Дюма – забияку д’Артаньяна. Отец – старый гасконский дворянин, напутствуя сына, уезжающего в Париж, говорил: «Сын мой, берегите свою честь превыше всего. Деритесь везде, где только можно, и, уж конечно, деритесь там, где нельзя». Этим людям были свойственны гипертрофированное чувство чести, вспыльчивость, независимость и гордость.
Не проще было выстраивать взаимоотношения и с бретонцами. Потомки грозных и воинственных кельтов, населявших некогда большую часть Европы, чьи набеги опустошали Грецию, Малую Азию, Италию и Испанию, никогда не забывали об этом. Посему, лишившись твердой королевской длани, державшей их в повиновении, только ею и могли они быть возвращены в состав государства.
Примерно так же дело обстояло почти с каждым племенным формированием, поскольку провинции государства франков представляли собой территории расселения племен, вошедших в его состав. Для удобства управления племена стали административными единицами, но со своей былой самобытностью расставались весьма неохотно. Для сравнения, приведем в пример персонажей Дюма, которые живя намного позже изучаемых нами событий, не перестают быть наваррцами, анжуйцами, бургундцами. И это при том, что тогда Франция на тот момент уже была централизованной монархией, и ее государственная история насчитывала на момент описания порядка тысячи лет!
Экономический фактор
Распаду страны в политическом отношении способствовали также экономические факторы и состояние внутреннего рынка государства. Товарно-денежные отношения в государстве франков были развиты достаточно слабо. Регионы и центр обеспечивали связь между собой главным образом сбором налогов и требованиями королей снаряжать и выставлять ратников для походов. То есть главными скрепляющими государство элементами были администрирование и внутриполитические связи, которые замыкались на личности короля.
Экономические отношения между регионами почти не поддерживались, поскольку дорожная сеть была неразвитой, и сообщение осуществлялось главным образом при помощи рек, то есть было сезонным. Денежная система была примитивной, и денежной массы на внутреннем рынке в чистом виде было мало. Роль денег играли серебряные слитки определенного веса, ювелирные изделия, даже римские монеты, которые при расчетах, как и слитки, разрезались на части. Ни малейших черт унификации денежной системы не существовало и не предвиделось.
Зачастую торговые расчеты осуществлялись за неимением драгоценных металлов «натурой», то есть скотом, тканями, кожей, медом, салом и т.д. Кроме того, места экономического взаимодействия – рынки, ярмарки, торжища, в каждой провинции были свои и функционировали самостоятельно. Большинство товаров производилось на месте и никакой необходимости ехать за покупками из Артуа, скажем в Овернь, или из Севенн в Эно, не было, да и подобные путешествия вряд ли были бы безопасными.
Можем сделать из сказанного следующий вывод: экономические связи регионов могли бы и должны были осуществляться посредством и при активном участии политического центра государства. И центр этот, будучи управляем монархом с сильной волей и твердой рукой, поддерживая внутреннюю торговлю, охраняя дороги, мосты и броды от разбойников, взимая налоги и обслуживая коммуникации, экономику государства этим бы укреплял. И наоборот, слабость монархии, невозможность контроля и охраны коммуникаций, их крайний недостаток (отмечу, что полноценные дороги с твердым покрытием остались от римского владычества, новые же не строились), замыкали в себе экономику каждой провинции в отдельности.
Право сбора налога в этом случае предоставлялось местному сеньору, будь то барон или епископ, то есть светское лицо или духовное – не важно. Система власти во франкском государстве, в отличие от, например, древнеримской, существовала таким образом, что развитие королевства, либо, наоборот, его регресс, зависели всецело от качеств короля как личности. Это было главным его отличием от римской политической системы, где даже при слабых и безвольных императорах армия держала под контролем провинции, флоты бороздили моря, а торговцы поддерживали бесперебойный товарообмен между регионами.
Иными словами, у франков личность короля должна была формировать систему власти, в Риме же она была настолько развита сама по себе, что от личности не зависела. Рим с его экономической системой навеки остался эталоном для всей Европы.
Государство франков остро нуждалось в упорядочении системы мер и весов, унификации финансов, введении национальной денежной системы, чеканке собственной монеты по королевскому стандарту. Все это ожидало его лишь спустя долгие века.
